Моя дорогая Джин - Страница 27

К оглавлению

— Любишь, когда тебе подчиняются?

— Я люблю очень многое.

Губы Оливера коснулись высокой груди, скользнули по шелковистой коже, прижались к ложбинке между полушариями.

Джин тихонько застонала…

— Кажется, кому-то нравится?

— Кажется, кто-то предпочитает болтать, а не действовать?

— Я не хотел давить на тебя, но… Кажется, Джин, ты напросилась сама.

В следующее мгновение она почувствовала, что ее руки ничто не держит, но это уже мало что меняло. Ей было некуда деваться из-под налитого силой тела Оливера. Она дышала все тяжелее. Если не считать чулок, на Джин не осталось никакой одежды. На Оливере тоже.

Оливер неудачно прижал колено Джин к постели, и она раздвинула ноги.

— Ты уже готова для меня?

— Ты опять задаешь слишком много вопросов. Почему ты все время сражаешься?

— А разве с вами можно иначе?

— Можно. И нужно.

— Сказать, кто первый потеряет интерес?

— Ты просто общалась не с теми мужчинами.

— А ты пьян.

— А ты просто прелесть. Джин, серьезно. В постели ты еще восхитительнее, чем в своей профессиональной сфере, среди мебельных каталогов и новых ламп.

— Ты еще даже не попробовал, — сказала Джин.

— Того, что я успел увидеть, понять и почувствовать, мне достаточно. Но раз ты настаиваешь… Не смею отказать тебе.

Одним сильным движением Оливер вошел в нее.

Джин была возбуждена настолько, что сразу ощутила невероятное удовольствие. С каждым движением Оливера оно лишь нарастало.

— Как это приятно, — заметил Оливер, — слышать такие чувственные стоны.

— Не могу сказать, что с твоей стороны слышно что-то подобное…

— Мужчине не пристало…

— Оставь эти шаблоны для кого-нибудь другого, — отмахнулась Джин и из последних сил выскользнула из-под Оливера.

— Зачем?..

— Т-ш-ш…

Мягким движением Джин перевернула Оливера на спину, он не слишком сильно сопротивлялся.

— Щекотно, — пожаловался он, когда длинные волосы Джин защекотали его живот, а затем бедра.

— Не нужно ничего говорить.

Теперь настал черед Оливера стонать, хотя он пытался сдерживаться.

Джин уверенно действовала руками, губами, прилагая все усилия к тому, чтобы доставить ему как можно больше наслаждения. Ее движения были то быстрыми и стремительными, то плавными и неспешными, ее прикосновения были нежными и трепетными.

— Джин, остановись… пожалуйста…

— Почему?

— Я хочу, чтобы мы закончили это… вместе. Вместе с тобой.

Оливер вновь перевернул свою партнершу на спину. Вновь занял доминирующее положение.

— Теперь, — шепнул он, — я хочу опять слышать тебя.

Джин из вредности пыталась сдерживаться, но вскоре снова застонала с неудержимой чувственностью. Стоны ее становились все громче, все прерывистее, Джин было почти уже нечем дышать, и наконец кульминация заставила ее стоны перерасти в длинный протяжный вскрик. Джин прижала костяшки пальцев ко рту, судорожно закусила их, забилась в объятиях Оливера. Тот ощущал ее содрогания всем телом, впитывая каждый стон, вбирая в себя каждое ее движение…

Пока оба не затихли в успокоенном забытьи.

8

Бодрая мелодия Ронана Китинга наполнила помещение.

— А? Что?.. — Джин открыла глаза. Взгляд уперся в потолок, метнулся к стене, к окну. — Что это?

Джин умудрилась не узнать звонка собственного мобильного телефона. Телефон почему-то обнаружился рядом с ней на тумбочке. Джин нажала кнопку.

— Да? Слушаю!

— Джин, где ты? — недоумевала в телефонной трубке Карен.

— Ой, Карен… Привет. Тут такое было… Знаешь…

— Джин, ты знаешь, который час?

— Который час? Нет. А разве что-то случилось?

— Джин!!!

— Да не кричи ты так.

Джин осторожно села, обнаружив себя в постели. Все тело ломило, словно она таскала мешки с зерном. Осмотрелась. Поняла, что находится в незнакомой ей спальне.

— Джин… Ты вообще собираешься сегодня появиться на работе?

— На какой еще работе? — зевая, переспросила Джин. — На работе?..

— Вот именно, — удовлетворенно кивнула Карен. — Кажется, ты приходишь в себя?

— В себя…

— Джин, да ты что, пьяна?

— Нет, — открестилась она.

— А вчера вечером пила? Признавайся!

«Оливер пил», — чуть было не ответила Джин, но вовремя придержала язык.

— Да ничего я вчера не пила…

— Сначала я думала, что Ричардс отправил тебя с каким-нибудь поручением, — продолжала Карен. — Джин, но у нас же по поручениям бегают курьеры. Потом я решила, что ты страшно опаздываешь. В этот момент появился недовольный Ричардс и поинтересовался у меня, не знаю ли я, где тебя можно найти. Джин, что случилось? Сейчас начало двенадцатого, где ты?

Джин мысленно застонала…

Проза жизни во всей ее красе вторгалась в утро, наступившее после ночи любви.

Значит, ощущение, что весь прочий мир растворился и вообще прекратил существовать, обмануло Джин.

— Знаешь, Карен… — хрипло сказала Джин и нарочито закашлялась, — кажется, я заболела.

— Тебе кажется? Или ты точно заболела? — с подозрением поинтересовалась Карен.

— Точно. Простыла, наверное. Знаешь, лежу с температурой. Карен, я заводила будильник, чтобы позвонить тебе или Ричардсу… предупредить… Но, видишь, проспала. Прости, пожалуйста!

— Я передам Ричардсу, что ты заболела. Да?

— Да, пожалуйста, передай. Скажи, что я прошу прощения, что не предупредила и подвела его.

— Ты будешь брать больничный, вызывать врача? — осведомилась Карен. — На случай, если меня будут спрашивать о тебе в отделе персонала.